Галереи Образов

И лишь самый молодой из всех художников, Борис Алексеевич Смирнов-Русецкий (1905-1993), смог дожить до нового перелома в истории своей страны, хотя на его долю тоже выпало немало испытаний. В 1941 году он был арестован и пробыл в заключении долгих десять лет, прикасаясь к карандашу лишь несколько раз за все это время. Затем пять лет художник находился в ссылке. Арестовали Бориса Алексеевича не за его живопись, а за то, что в конце 1930-х годов он примыкал к остаткам московских тамплиеров и розенкрейцеров. Вероятно, сыграло свою роль и то, что при обыске в квартире художника были найдены письма от З.Г.Фосдик, сотрудницы Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. Преданность идеям, заложенным в Учении Живой Этики, помогла Борису Алексеевичу мужественно перенести все удары судьбы и не сломаться. На свободе он вновь вернулся к любимому творчеству, к общению с молодыми друзьями-художниками. Бесчисленное количество замыслов ждало своего воплощения. "Оставить людям то, что будет жить, будет воздействовать и помогать им духовно - это так важно"*, - записывал он в своем дневнике. Его глубоким убеждением было то, что "искусство, в любых его формах, должно быть исполнено духовности, должно зажигать сердца".

Борис Алексеевич родился и вырос в Петербурге, в 1917 году его семья переехала в Москву. В юности он испытал сильное духовное влияние со стороны дяди, искусствоведа А.П. Иванова, познакомившего племянника с художниками "Мира искусства" и "Бубнового валета". Особенно запомнились ему рассказы о Н.К.Рерихе, с которым впоследствии довелось познакомиться лично. Именно Н.К.Рерих посоветовал Борису продолжить художественное образование (после трех лет обучения в студии Ф.Рерберга) в Высшем государственном художественно-техническом институте и написал рекомендательное письмо А.Щусеву, в то время возглавлявшему Третьяковскую галерею.

Огромную роль в творческом становлении молодого Бориса сыграл также В.Кандинский, с которым он переписывался в 1922-1927 годы. И если Н.К.Рерих был его проводником в миры горние, в тонкие планы Реальности, то В.Кандинский помог ему прикоснуться к архаическим пластам самостоятельного бытия форм-существ. Осмысливая открытия в области абстрактной формы, изложенные В.Кандинским в книге "О духовном в искусстве", художник стал более остро и глубинно ощущать природу, космичность любого патриархального уголка России.

Попробуйте сравнить его пейзажи с произведениями любого знаменитого художника-пейзажиста (Шишкина, Левитана), не касаясь мастерства и тщательности проработки деталей. Предельно обобщенно (и здесь на него, безусловно, оказал огромное влияние Рерих) Смирнов-Русецкий наслаивает один прозрачный пласт на другой, стараясь гармонично соединить конкретные формы проявленного мира с абстрактными формами архетипических глубин, явленных его подсознанию. Искусно облекая в абстрактную размытую форму объект реального мира, художник добивается необычайно сильного воздействия на зрителя. Странно и чарующе смотрятся тонкие березки, окутанные на картинах Смирнова-Русецркого не то прозрачной кроной, не то туманом, и напоминающие человеческие фигуры. Вот будто странники идут по утреннему лугу, а вот Мадонна прижимает к груди младенца. Присмотришься, а это снова березки. В душе рождается щемящее чувство светлой грусти, утраты, причем утраты чего-то невероятно важного - планетарного масштаба или даже вселенского. А сердце уже подсказывает: "Это все мы утратили в себе Человека. Это мы предали давным-давно Бога, предали и продали Его за ломаный грош, за мирские утехи, за похлебку из рук работорговца... Мы сами добровольно стали рабами своих страстей. Мы сами отринули высшие дары Бога - свободу воли и выбора". Согласитесь, если скромный пейзаж с березками заставляет задуматься о вечном, о Боге, о совести, то это совсем непростой пейзаж. А может быть, и не пейзаж вовсе. В том-то и сила Мастера, и великая тайна, что не все им созданное можем мы понять и подвергнуть анализу, однако мощное воздействие его искусства очевидно. Любой природный объект, увиденный Мастером через магический кристалл его восприятия, становится очищенным символом. Художник являет миру свое видение, выступая подчас философом и предсказателем. Он свободно соединяет разные планы бытия, претворяет явленные письмена природы в сокровенные, исполненные высшего смысла, пробуждающие в нас память о высоком предназначении человека.

В остраненных пейзажах Смирнова-Русецкого ( "Гимн заката", 1991; "Скала у озера", 1991; "Восход солнца", 1977) тоже живет музыка, но если в картинах Сардана она мощная, маркерная, ликующая, то в картинах Бориса Алексеевича - тихая и лирическая. "Печаль моя светла" - приходят на память строки, когда вглядываешься в картины цикла "Прозрачность", который художник воплощал на протяжении всей своей жизни. Какое точное и прекрасное название! И само это слово - "Прозрачность" - характеризует не столько художественный прием Мастера, сколько его жизненное кредо. Как хотелось Борису Алексеевичу, чтобы из мира навсегда исчезли и сама тьма, и все теневые стороны нашей жизни. Его душа восставала против всего сумеречного, а его художник повидал в своей жизни немало - "десять лет, полных мрака и соприкосновений с самыми ужасными сторонами человеческого падения". В возрасте 83 лет он создает удивительно трагичное и одновременно светлое полотно - "Реквием" (1988). На пепелище, где торчат то ли почерневшие остовы печных труб, то ли обгоревшие в пламени души, застыли в раздумье человеческие фигуры. В центре картины, в нижней ее части, улавливается образ Чаши, из которой в небеса поднимаются светлые струи. Быть может, это мысли о будущем мира, а быть может, надежда на то, что Бог не оставит нас в столь грозный час испытаний. Так или иначе, но чувства обреченности "Реквием" Смирнова-Русецкого не вызывает. Картина напоминает о том, что человек должен верить в светлое, прекрасное будущее, должен трудами своими и любовью ко всему живущему приближать его, жить по заповедям Христа, всегда имея перед внутренним взором великий пример Его жизни.

На картине "Изумрудный замок" (1983) мы видим храм - воистину чудесный, ибо он не "руками человеческими" выстроен, а... вырос сам, как растут кристаллы. Храм и имеет форму друзы огромных кристаллов, и ведет к нему такая же нерукотворная лестница. В том же году создана картина "Архитектура Космоса", изображающая все межзвездное пространство структурированным, - его заполняют прозрачные, почти призрачные, но все же видимые шестигранные кристаллы. Спустя пятнадцать лет миру была представлена теория ученого В.Д.Плыкина, в которой тот на основе многочисленных опытов доказывает, что все галактическое и метагалактическое пространство имеет четко выраженную структуру энергоинформационного каркаса, а ячейки этой структуры в разрезе могут быть восприняты как правильный шестиугольник. Следовательно, в пространственной системе координат мы бы и увидели их как шестигранные кристаллы, уходящие в бесконечность, - еще один пример удивительного предвосхищения художником того, что потом подтвердится и наукой.

Множество прекрасных циклов подарил нам Смирнов-Русецкий: "Космос", "Север", "Острова в пространстве". Это целые художественно-философские эпопеи о преобразующей и объединяющей силе Красоты и о глубинной взаимосвязи Макро- и Микрокосма. Сколько сверкающих звездами земных и неземных миров смотрят на нас с полотен Мастера, обретая с каждым годом после его ухода с земного плана все большую глубину. Борис Алексеевич имел редчайший дар - изображать живое звездное небо. В его работах бездонность Космоса не отталкивает. От нее веет удивительной теплотой. Воистину, вся звездная Ойкумена - наш родной дом. Там ждут нас родные братья, которые верят, что мы сумеем сохранить свой мир, согрев его любовью. И тогда мы обязательно будем приняты в Галактическую семью, в Великое Кольцо, воспетое И.Ефремовым, а островок нашей планеты займет подобающее место в гармоничном океане Вселенной...